Последние годы существования Османской империи были трагическим периодом для народов, составлявших империю. Турки, армяне и многие другие пострадали безмерно. Этот период необходимо понять во всем объеме и должным образом чтить память потерянных жизней. Для этого необходима достоверная информация основанная на фактах, открытый подход и сочувствие.

Армянский взгляд на историю, однако, выбирает армянские страдания, приукрашивает их некоторыми способами и представляет их как геноцид - преступление, определенное международным правом, - совершенный турками против армян. Принятие этой версии другими стало национальной целью Армении и радикальных групп в армянской диаспоре. Легитимные оспаривания армянского наратива, даже если они основаны на научных исследованиях или личных историях, отметаются как пропаганда, подавляются или обвиняются как "отрицание". Это часто сопровождается антитурецкой риторикой и очернением турецкой истории и отечества. В 1970-е годы и позднее такое националистическое рвение привело к террористической кампании, которая унесла жизни 31 турецкого дипломата и членов их семей, а также 43 представителей турецкой и других национальностей, и ранила многих.

Как следствие, восемь веков турецко-армянских отношений, которые были преимущественно основаны на дружбе, толерантности и мирном сосуществовании, были забыты. Вместо этого, эти отношения представляются только инкриминирующей версией трагических событий 1915 года. Такая атмосфера затрудняет открытое признание двумя народами того, что произошло во время Первой мировой войны, извлечение правильных уроков - вместо вражды - из их общей истории и возобновление дружбы. Именно поэтому Турция инициировала процесс, направленный на честный и открытый диалог с Арменией. Успешное завершение этого процесса не только принесет пользу двум народам, но и будет способствовать региональному миру, стабильности и примирению.

Турция не отрицает страдания армян, в том числе гибель многих невинных людей во время Первой мировой войны. Однако большее число турок погибло или было убито в аягоды, предшествовавшие войне и во время нее. Не преуменьшая трагических последствий для обеих сторон, Турция возражает против одностороннего представления этой трагедии как геноцида одного народа против другого.

Мнения Турции основаны на имеющихся архивных документах, академических исследованиях, устной истории, знании динамики соперничества крупных держав в Европе в конце 19-го и начале 20-го века, признании последствий националистического пыла среди этнических групп, сформировавших многонациональную ткань империи, а также на коллективной национальной памяти Турции, включая семейные истории многих турок. Все эти ресурсы информации не согласовываются с армянской версией. Напротив, они указывают на империю, находящуюся на грани распада, борющуюся за выживание на различных фронтах, на стратегию крупных европейских держав по извлечению выгоды из разрушения, начиная с 1870-х годов, включая манипулирование этническими группами, такими как османские армяне, политически мотивированную миссионерскую деятельность в Османской Турции, радикализацию и милитаризацию националистических армянских групп, некоторые из которых объединились с вторгшейся русской армией в надежде создать этнически однородную армянскую родину.

Один из армянских лидеров того времени, Катчазнуни, ставший первым Премьер-министром недолговечной независимой Армянской Демократической Республики, в 1923 году заявил следующее: "Осенью 1914 года армянские добровольческие отряды организовались и сражались против турок... Мы не сомневались, что война закончится полной победой союзников; Турция будет разгромлена и расчленена...". В ответ на это, в 1915 году Османское Правительство приказало переселить армянское население, проживавшее в зоне военных действий или вблизи нее, в южные османские провинции, подальше от путей снабжения и армейских транспортных линий на пути наступающей русской армии. Некоторые армяне, проживавшие вдали от фронта, о которых сообщалось или подозревалось, что они причастны к коллаборационизму, также были включены в список обязательного переселения.

Османское правительство приняло ряд мер для безопасного перемещения во время переселения. Однако в условиях военного времени, усугубленных внутренними раздорами, жаждой мести местных группировок, бандитизмом, голодом, эпидемиями и неспособностью государственного аппарата (включая чиновников, отказывающих приказам государства, которые были отданы под военный трибунал и приговорены Османским Правительством к высшей мере наказания в 1916 году, задолго до окончания войны), все это привело к трагедии. Тем не менее, не существует достоверных свидетельств в поддержку утверждения о том, что Османское Правительство имело преднамеренный план по уничтожению армян. Более того, в Османской социокультурной структуре не было расистских настроений, которые способствовали бы совершению такого ужасного преступления. Гибель людей, независимо от их количества и возможной вины жертв, трагична и должна быть запечатлена в памяти. Однако называть этот эпизод "геноцидом" проблематично с фактической, моральной и юридической точек зрения.

Национальная память важна, но сама по себе не является реальностью. Национальные воспоминания турок и армян расходятся с друг другом. Поэтому необходимость построения доверия и достижения общей, надежной информационной базы становится еще более важной. Именно Турция предложила Армении создать совместную комиссию, состоящую из турецких и армянских историков, для изучения событий 1915 года в архивах Турции и Армении и всех других соответствующих архивах в третьих странах и поделиться своими выводами с международной общественностью. Более того, протоколы, подписанные в октябре 2009 года между Турцией и Арменией, предусматривают "внедрение диалога в историческом направлении с целью восстановления взаимного доверия между двумя народами, включая непредвзятую научную экспертизу исторических записей и архивов для определения существующих проблем и формулирования рекомендаций". Это дает возможность заменить язык национальных убеждений языком непредвзятого знания. Как только соответствующие протоколы будут ратифицированы как в Турции, так и в Армении, в рамках этого совместного мероприятия, как мы надеемся, можно будет воспользоваться некоторыми из важнейших армянских архивов, которые остаются - в отличие от турецких - закрытыми для иностранных исследователей. Сильное сопротивление армянской диаспоры осуществлению этого процесса и идее совместного/международного исследования, является одновременно показательным и волнующим.

Факт остается фактом: этот вопрос является предметом легитимных научных дебатов, в которых с обеих сторон участвуют авторитетные историки. Привилегия армянским взглядам, даже если она отражает благие намерения проявить солидарность с группой, имеющей болезненное прошлое, не делает справедливости в отношении обид, пережитых многими. Сострадание становится проблематичным, если оно селективно.

Хотя этот вопрос имеет ярко выраженное гуманитарное направление, его правовое направление также является центральным в дебатах. Геноцид - это четко определенное преступление. Геноцид - это не общее слово, которое можно свободно использовать для описания какого-либо тяжкого злодеяния. Это самое страшное из преступлений. Суждение по такому обвинению не должно отдаваться на милость политических соображений. Исходя из этого, парламенты не должны занимать место судов и выносить приговоры по этому вопросу. Соответственно, парламенты и другие политические институты не должны принимать законы и тем самым политизировать историю. Такое законодательство особенно проблематично, когда историки спорят в отношении сути вопроса.

Турки и армяне должны работать над восстановлением своей исторической дружбы, не забывая о трудных периодах в их общем прошлом. Но стремясь к этому, все стороны должны быть честными и открытыми. Третьи страны могут помочь в этом, поддерживая процесс нормализации отношений между Турцией и Арменией и сопротивляясь тем, кто хочет, чтобы их версия истории была принята как неоспоримая истина.